Надо сказать, что различных теорий, трактовок, взглядов на формирование японской нации лишь немногим меньше, чем зарегистрированных пользователей на БД. Многие из них противоречат друг другу, и не так много выводов, в отношении которых они единодушны. Холивары, скажем, по поводу происхождение людей периодов Яёй ничем не уступают эпическим интернетсхваткам наших либерастов и поцреотов. Тем не менее, выбрав наиболее авторитетные из источников, ознакомившись с последними выводами археологии, сравнительной лингвистики и генетики, а также вооружившись здравым смыслом, можно попробовать восстановить болееменее связную картинку этнической истории Японских островов.
Начнем с того, что японские острова не всегда были островами. В конце ледникового периода эта земля была частью азиатского материка. Освоена человеком она была давно (минимум 3040 тысяч лет назад). Виз и границ не было, люди свободно переходили туда, где было больше еды. В этом плане Японии в принципе повезло: зверей в горных лесах было много, рыб в окружающих водах – еще больше. Ее древними обитателями были племена, занимающиеся охотой, собирательством и рыболовством. Земледелия они не знали, из домашних животных у них были только собаки.
Рис. 1. Япония в конце ледникового периода
Внешне они мало походили на современных японцев, а больше напоминали австралийских аборигенов. У них была темная кожа, обильная растительность на теле, волнистые волосы. Когдато эта раса была широко распространена в Азии и Австралии. Остатки ее генетического наследия (Гаплогруппа D) помимо Японии сохранились, в частности, среди тибетцев и жителей Андаманских островов. Порой их отождествляют с айнами, что не совсем правильно, ибо айны сформировались намного позже (примерно в то время, что и японцы), а среди потомков этих людей не только айны, но и собственно японцы. Назовем их протоайнами, тем более что по своим физическим и культурным характеристиками они всетаки были ближе к айнам. Протоайны были не единственными жителями этих земель. Бродили по ней люди разного происхождения, с древности закладывая пестрый генофонд последующих поколений островитян. Культурный уровень жителей древней Японии был относительно высок. Именно здесь найдены одни из самых древних образцов керамики на Земле.
Рис. 2. Протоайн
В конце плейстоцена климат на планете изменился. Потепление привело к таянию ледниковых щитов и повышению уровня моря. Примерно в 11 тысячелетии до н.э. Япония стала архипелагом. Аналогичные процессы на юге привели к тому, что материк Большая Австралия оказался разделен на Новую Гвинею и Австралию, а образовавшийся маленький континент был изолирован от ЮгоВосточной Азии. Это привело к практически полному прекращению контактов местных жителей с соседями и культурному застою. С Японией этого не произошло. Поток поселенцев не остановился, им просто пришлось пользоваться морскими маршрутами.
Рис. 3. Повышение уровня океана в конце ледникового периода
Наиболее важным оказался югозападный маршрут – оттуда на острова заселялись австронезийцы. Они принадлежали к южной ветви монголоидной расы, а родом были из юговосточного Китая, откуда вынуждены были мигрировать под напором предков современных китайцев. Австронезийцы были отличными мореходами, кроме того они обладали навыками земледелия (просо) и животноводства (свиньи). Постепенно они освоили практически все острова ЮгоВосточной Азии, вытесняя и ассимилируя живущие там народы (часть из которых были дальними родственниками протоайнов). Уже в исторические времена они заселили практически все маломальски крупные острова в Тихом океане и даже добрались до Мадагаскара. В Японии они освоили западную часть архипелага, но вытеснить протоайнов с восточной половины им не удалось.
Рис. 4. Победительницы конкурсов красоты – японка и современные потомки австронезийцев (филиппинка, индонезийка)
Кроме того, до островов добирались люди другого происхождения, в частности, из Сибири. В очень небольшом количестве у японцев и айнов обнаружены гаплогруппы, характерные для жителей Европы и даже Америки. На границах этнических контактов народы, населяющие острова, постепенно смешивались. Вместе они относятся к культуре Дзёмон.
Рис. 5. Человек периода Дзёмон
Примерно с 3 в. до н.э. (а то и раньше) на островах начала появляться новая, еще более развитая культура – Яёй. В ее формировании приняли участие несколько волн переселенцев с материка, прибывших на югозападный остров Кюсю через юг Кореи. Основу их рациона составлял рис, они умели обрабатывать металлы, пользовались гончарным кругом и ткацким станком, строили деревянные укрепления. Как и австронезийцы они были монголоидами, но выше ростом, с более светлой кожей, плоским лицом и более характерным «монголоидным» разрезом глаз. Говорили они на языке, от которого произошли японский (а также окинавский), и который родственен корейскому и (в меньшей степени) тюркским, монгольским, тунгусоманчжурским языкам.
Рис. 6. Человек периода Яёй
Иногда переселенцев называют корейцами, однако это не вполне корректно. Собственно единая корейская нация (у которой тоже сложная и не до конца ясная история формирования) сложилась позднее. Нет доказательств, что предки поселенцев с запада оформились в единую группу именно на территории Кореи. Кроме того, согласно данным сравнительной лингвистики, разошлись предки японского и корейского языка довольно давно ориентировочно в 3 тыс. до н.э. Фактически они так же далеки друг от друга, как некоторые группы индоевропейской языковой семьи. По всей видимости, на территории Кореи раньше жили народы, пришедшие туда с северозапада и говорившие на языках близких к древнеяпонскому. Часть из них переселилась на острова, часть осталась на материке. Впоследствии, когда полуостров объединило королевство Силла, именно на базе его языка (намного более дальнего родственника японского) и культуры шло формирование корейского народа. В любом случае генетически переселенцы были ближе всего к народам, населявшим в то время Корею и Северный Китай.
Рис. 7. Современные представители Китая, Японии и Кореи
Обладавшие более развитой материальной культурой люди Яёй постепенно начали укреплять свои позиции на архипелаге. Сначала они селились на ничейных землях, но постепенно пришлось столкнуться с местными жителями. Борьба с многочисленными соседями не была ни быстрой, ни простой. Главным козырем оказалось заливное рисоводство. Энергетическая ценность риса с единицы площади намного превосходила ценность любых других источников пищи (дичи, рыбы, желудей, просо, гречихи). Кроме того, рис, в отличие от добычи охотников долго хранится. Его запасы снижали риск голодных смертей в неблагополучные времена. Это означало больше людей вообще и воинов в частности.
Рис. 8. Уборка риса в поселении Яёй
Кроме того, люди Яёй использовали более совершенное металлическое (железное и бронзовое) оружие. В результате продвижения племен иммигрантов с материка земли аборигенов завоевывались, сами они либо оттеснялись, либо включались в состав победителей. В итоге культура Яёй с севера Кюсю распространилась на западную часть Хонсю, а также Сикоку. Язык пришельцев с материка, на который сильно повлияли местные австронезийские наречия, стал основной для формирования древнеяпонского языка.
Рис. 9. Воин Яёй
К периоду Яёй относятся первые упоминания о Японии в источниках других стран. Китайские хроники называют местных жителей «людьми Ва» и упоминают о царице одного из местных племен по имени Химико, которая в 3 в. н.э. присылала в Китай послов.
Рис. 10. Царица Химико с приближенными
В конце Яёй правители начали сооружать масштабные погребальные курганы, по имени которых называется следующий период (курганный или пояпонски Кофун). В начале курганного периода (34 в. н.э.) на первый план среди людей Яёй выдвинулся племенное объединение Ямато. Предки этого племени в свое время пришли в центр Хонсю с запада, частично покорив местные племена, частично заключив с ними союз. Отголоски этого восточного похода сохранились в японских летописях, которые относят его к 660 г. до н.э. и считают, что вождем переселенцев был первый император Дзимму праправнук богини Солнца Аматэрасу. День восшествия императора на престол до сих пор празднуется в стране как «День основания государства». На самом деле поход мог произойти только намного позже, факт же происхождения представителя хомо сапиенс от божества оставим на совести летописцев.
Рис. 11. Император Дзимму
В любом случае, этот племенной союз постепенно начал покорять архипелаг, побеждая и облагая данью другие племена как своих родичей, так и потомков людей Дзёмон. Параллельно государство Ямато активно вмешивалось в политическую жизнь раздробленного на несколько царств Корейского полуострова. Островитяне совершали набеги, облагали корейцев данью и даже основали на юге полуострова свои владения. Все это, а также постоянные войны в Китае и Корее способствовали активному притоку в Японию корейских и китайских переселенцев. Обладая более развитой культурой, они оказались востребованы в японском государстве. Среди них было много ремесленников, земледельцев, грамотеев, но и среди аристократов влияние иммигрантов тоже какоето время было довольно заметным.
Рис. 12. Воиныаристократы Ямато
Постепенно японцев выдавили с Корейского полуострова, и они взялись за соседей по архипелагу. На югозападе Кюсю были побеждены племена Кумасо – потомки австронезийцев. Та же судьба ожидала северовосточные племена Эмиси предков айнов. Те, кто не были уничтожены или оттеснены, влились в состав государства Ямато, которое в 7 веке н.э. приняло заимствованное из китайского языка название Ниппон, что часто не совсем правильно переводится как «Страна восходящего солнца».
Рис. 13. Ямато и соседи
Инородцы уцелели на северовосточной и югозападной периферии архипелага, где в средневековье их них сложились народы айнов и окинавцев. В первых преобладал протоайнский компонент, во вторых – австронезийский. Предки окинавцев перешли на древнеяпонский, который примерно за полтора тысячелетия самостоятельного существования превратился в особый язык, мало понятный жителям других японских островов. В их культуре, несмотря на определенную самобытность, преобладали заимствованные из Китая и Японии элементы. В 17 веке Окинава была завоевана, а в 19м включена в состав Японии.
Рис. 14. Окинавцы
А вот айны долгое время сохраняли и язык, и резко отличную от японцев культуру. Их история – это долгая борьба за место под солнцем, шансов победить в которой у них не было. Они остались охотниками и собирателями, а это значит, что на единицу площади у них могло прокормиться намного меньше людей, чем у рисоводовяпонцев. Кроме того, сохранив традиционный уклад жизни, айны зафиксировали свою культурную отсталость от японцев, которые с удовольствием перенимали все передовое и эффективное у окружающих народов. Постепенно разница двух народов в развитии стала напоминать разницу между европейскими колонистами и североамериканскими индейцами. Несмотря на свою свирепость и воинственность, айны оказались вытеснены на Хоккайдо (кроме того, они освоили Сахалин и Курилы). На этом северном острове, где изза сурового климата рисоводство неэффективно, и куда, соответственно, японцы поначалу не стремились, айны держались довольно долго. В конечном итоге, однако, южные соседи добрались и туда. Сейчас чистых айнов практически не осталось, но их генетическое наследие можно заметить у многих японцев, особенно на северовостоке страны.
Рис. 14. Айны
Таким образом, пазл японской нации сложился из протоайнов, австронезийцев, протояпонских переселенцев с Корейского полуострова и более поздних корейских и китайских иммигрантов, с небольшими вкраплениями людей из других регионов (в первую очередь, из Сибири). Потомки людей Яёй были доминирующей группой в этом коктейле, поэтому именно их японцы традиционно считают своими предками.
Gipofos: Все шерифы штата Флорида ловили папашу Меншена, и после долгой охоты трое из них наконец сцапали его. Одного из них звали Лунный Свет Кулиган, другого Крокодил Макнатт, а третьего просто Кислая Рожа. У третьего и впрямь была самая кислая и вытянутая физиономия во всей Флориде. Но даже эта кличка не могла передать всю угрюмость и мрачность его характера. Он никогда не смеялся, даже не улыбнулся ни разу, как родился. И все ночи напролет мечтал лишь об одном: как засадить когонибудь в сырую темницу.
Идя по дороге с тремя шерифами, папаша Меншен глубоко задумался, понимая, что на этот раз, как ни крути, он попался.
— Господин начальник Кислая Рожа! — сказал он. — Вообщето я не пойму, почему вы так сердиты на меня. Конечно, можете сажать меня в тюрьму и держать там до скончания века. Но я должен вам коечто сказать. Вы потому всем недовольны, что у вас самое недовольное лицо, какое я только видел. Такое лицо, на каком словно написано: «Я сроду не знал ни одной счастливой минуты». Вот этото и портит вам характер, шериф. А если б вам хоть разочек рассмеяться от души, все ваше недовольство вмиг бы испарилось, ручаюсь вам. Давайте договоримся! Если я рассмешу вас, ну хоть вызову на вашем лице улыбку, на этот раз вы отпустите меня, а я пообещаю никогда впредь не совершать никаких незаконных проступков. Если же мне не удастся, держите меня под замком в клетке хоть сто лет.
Господа шерифы Лунный Свет Кулиган и Крокодил Макнатт с радостью ухватились за такое предложение. Однако Кислая Рожа долго размышлял, прежде чем решиться. Смех был так же в дружбе с ним, как цыпленок с лисой. Но не такто легко отбить охоту, если флоридцам что втемяшится в голову, и оба шерифа насели на Кислую Рожу. Они попытались убедить его, что добрый смех дороже флоридского солнца. Наконец тот уступил.
Папаша Меншен воспрял духом, однако, как на грех, не мог в тот момент придумать ничего смешного. И он опять заскреб в затылке, только уже в другом месте. Наконец он сказал:
— Чтото ничего смешного у меня не придумывается. Изюминки я не нашел, однако попытка не пытка! Так вот, когда Господь Бог задумал сотворить людей, он решил слепить их из глины, ну как из теста лепят хлеб.
Он замесил побольше глины, потому как хотел слепить людей многомного, как песчинок на дне морском. Налепил всяких, разных, но когда приготовился сунуть их в печь, печьто оказалась мала, и он решил выпечь их не всех сразу, а по очереди.
Он отправил первую партию в печь, и вскорости вынул их. Но по неопытности слишком скоро вынул. И они вышли у него бледными, недопеченными, какимито желтыми. Тогда он сказал: «Пусть это будут желтолицые китайцы».
Потом он приготовил вторую партию и тоже сунул ее в печь. На этот раз он решил выждать как следует. Когда же он вынул ее, эта партия оказалась пережаренная, с корочкой, почерневшая. И он сказал: «Пусть эти черные будут африканцы». А крошки все подобрал и долго жевал их: «Чав, чав, чав, чав, чав, чав, чав, чав…»
Папаша Меншен продолжал чавчавчавкать, пока всем троим шерифам не надоело это, и Крокодил Макнатт не вскричал:
— Ради всего святого, перестань чавкать и переходи к следующей партии! А что было с ними?
— С нимито, — не спеша продолжал папаша Меншен, — эта партия так долго ждала, что прокисла, и он так и оставил ее сырой, не стал печь. Из неето и вышли шерифы с кислыми рожами …
